Группа The Aftermath впервые заявила о себе около 7 лет назад, и недавняя запись второго альбома для коллектива событие значимое. Приехав в Москву из Грозного, сестры Матиевы стали петь песни на английском языке, к которому привыкли с детства благодаря большой коллекции пластинок отца — профессора, доктора физико-математических наук и любителя музыки. Его основательность, судя по всему, передалась дочерям (Таита — кандидат физико-математических наук, а Фатима — филолог).
   
   Текст Константин Юстов
   
   Когда состоялось ваше дебютное выступление в Москве? Что для вас значит публика?
   Таита: Первый концерт мы дали в клубе «Дом у дороги» в 2008 году. Прекрасно помню, что у меня тогда было отличное настроение — и до, и после выступления (смеется).
   Фатима: Ощущения были классные! И публика — потрясающая! Очень приятно, когда слушатели разбираются в музыке. Когда я стою на сцене, то чувствую, что мне есть что сказать людям, я словно оказываюсь за чертой и вижу всех с высоты птичьего полета.
   Таита: Да, стоит только Фатиме начать петь — она уже не с нами. Я тоже часто улетаю, но к публике все-таки возвращаюсь (смеется).
   
   Как вы относитесь к исполнению по нотам? Насколько мне известно, эта история не про вас.
   Фатима: Да мы же вообще не знаем нот! Так что это точно не про нас. Насчет импровизации ты совершенно прав! Обожаю инструментальную импровизацию! Мы работаем в основном с музыкантами, умеющими играть не по нотам, с теми, у кого хорошо развита интуиция, фантазия, кто любит блюз и джаз. В общем, предпочитаем, чтобы музыканты сами почувствовали, что нужно исполнить на своем инструменте для украшения нашей мелодии.
   Таита: Конечно, наш способ сочинения имеет много общего с импровизацией. Когда я пишу песни, мне первым делом приходит в голову мелодия, потом я подбираю к ней аккорды и сочиняю другие партии на слух. Собираясь с музыкантами, мы объясняем, какой нам видится новая песня, начинаем играть и петь, а музыканты слушают и вскоре присоединяются. Мне очень нравится, когда в композиции присутствует несколько независимых вокальных или инструментальных линий. А еще приятно работать с людьми, которые сами пишут музыку: они тебя лучше понимают и чувствуют. Что же касается пианистки Натальи Скворцовой, то она просто волшебница!
   
   В одной из песен альбома используется народный инструмент дахчан-пандар. Что это?
   Фатима: Дахчан-пандар — это древнейший струнно-щипковый музыкальный инструмент ингушей с таким мягким шелестящим звуком. В песне заметно влияние нашей ингушской народной музыки, поэтому нам показалось, что звучание дахчан-пандара подойдет.
   Таита: Мы написали ее в горах у реки и хотели передать эту атмосферу. Сначала ленились — даже думали записать гитару, так как не знали, где найти человека, который сумеет сыграть на дахчан-пандаре. А потом звукорежиссер, наш друг Алексей Денисов сказал: «Только попробуйте не записать дахчан-пандар!» И исполнитель сразу нашелся!
   
   Музыка для вас — хобби? Или уже есть планы на будущее?
   Фатима: Я не могу сказать, что музыка для нас — хобби. Это нечто большее — то, без чего мы себя не представляем. Планы у нас, конечно, есть и именно наполеоновские. Хотим завоевать весь мир, познакомить его с нашей музыкой!
   Таита: А как же иначе?! Конечно, покорить мир! Но не нужно забывать и самого главного! Как говорил Конфуций: «Не беспокойся о том, что у тебя нет высокого чина. Беспокойся о том, достоин ли ты того, чтобы иметь высокий чин».
   
   
   Слово звукорежиссеру:
   
   Я неоднократно видел Александра Михлина в студии звукозаписи и знаю, как он трепетно относится к деталям, какой у него тонкий слух. Если солисткам The Aftermath ноты незнакомы, то этому человеку достаточно беглого взгляда на партитуру, чтобы представить ее в реальном звучании. До The Aftermath он сотрудничал в основном с музыкантами-профессионалами.
   
   Александр Михлин: Запись диска The Aftermath явилась для меня во многих отношениях особенной работой. Невозможно не удивиться тому, что девушки, родившиеся и выросшие в Грозном, сочиняют и исполняют музыку европейского плана — музыку очень непосредственную и эмоциональную, мелодичную, простую, но вместе с тем небанальную, напротив — наполненную интересными тембровыми и гармоническими находками. Узнав, что Фатима и Таита не имеют музыкального образования, я был сильно удивлен, если не сказать — восхищен. Это обстоятельство влечет за собой и необычайную прелесть их музыки, и определенную сложность при работе над альбомом. Прелесть — в непосредственности музыкальной мысли. Мелодии и гармонии у них идут от души и сердца, не встречая на своем пути «препятствий» в виде знаний академической гармонии, сольфеджио и прочих музыкально-теоретических дисциплин. Отсюда проистекает в хорошем смысле слова простота музыки, доступность для широкого круга слушателей. Сложность в работе заключается в том, что девушки не всегда могут быстро и эффективно объяснить музыкантам-профессионалам, чего они хотят. С другой стороны, когда нужные слова находятся и верно интерпретируются инструменталистами, это приводит к неожиданным и оригинальным решениям.
   
   Какие технические средства были использованы во время записи?
   Это была последовательная многодорожечная запись; каждый инструмент записывался отдельно, поэтапно. Причем некоторые инструменты мы старались записывать сразу в наиболее подходящих для них акустических условиях. Например, рояль и альт писали в студии Академии хорового искусства — акустически «живом» зале. Это слышно на записи и, на мой взгляд, благотворно влияет на общее звучание.
   
   Какие микрофоны использовались на записи?
   В основном немецкие Neumann — популярные Neumann U87ai для записи вокала, альта и рояля; а также более бюджетные TLM-103, KM-183/184 для гитары, контрабаса и вибрафона. В некоторых песнях рояль был записан на очень хорошие маломембранные DPA-4011. Все это высококачественные конденсаторные микрофоны, улавливающие самые тонкие звуковые детали. Часто на один и тот же инструмент ставилось несколько различных микрофонов (или стереопар), чтобы при сведении можно было выбрать тембр, подходящий конкретной песне.
   
   Какова цифровая «судьба» звука?
   Во время записи вокала использовался ламповый предусилитель от Avalon Design, затем сигнал оцифровывался конвертерами от Apogee и переносился в компьютер через интерфейс программно-аппаратного комплекса Pro Tools HD. Там же, в Pro Tools, происходили дальнейшая редакция и сведение.