Олег Пайбердин: «LOCUS NASCENDI»
Компакт-диск №152
02 Point of the Sky (Точка Неба), 2001
03 Locus Nascendi, 2003
04 Sob Out, 2003
05 Flies of Argos (Мухи Аргоса), 2003
06 Choral, 1992
07 Organum A-nn-A, 2000
08 Oskrivik , 2008
09 Guo Hua (Гохуа), 2009
10 Postscript (Постскрип(тум)), 2011
Имя Олега Пайбердина уже знакомо читателям нашего журнала, достаточно вспомнить его участие в компиляции «Postminimalism. Русский взгляд» (S&V, июль 2011). В этом номере мы рады представить сольный диск маэстро, составленный из композиций разных лет
Член Екатеринбургского отделения Союза композиторов России, Олег Пайбердин родился на Алтае в 1971 году. Его путь в искусстве начался с окончания Уральской государственной консерватории и аспирантуры по классу А.Н. Нименского. За его плечами мастер-классы: А. Тертеряна, С. Беринского, П. Диттриха, С. Слонимского, Э. Фламмера, К.Х. Штамера и многих других. Пайбердин – стипендиат Академии Schloss Solitude, лауреат III Международного композиторского конкурса имени Прокофьева (1999). В 1998–2005 – один из основателей и руководителей мастерской новой музыки Autograph, арт-директор фестиваля актуальной музыки «Другое пространство» в Московской филармонии (2009, 2010), основатель и дирижер ансамбля «Галерея актуальной музыки». Сотрудничает с издательством «Новая консонантная музыка» (Бельгия). С 2005 года живет в Москве, работает в Московской филармонии.
Олег, в каком возрасте ты понял, что хочешь стать композитором?
Где-то в 10 лет. В самом начале обучения в музыкальной школе меня заинтересовали полифонические конструкции, пытался сочинять инвенции и фуги во втором классе. Чуть позже пробовал сочинять и в других жанрах. Серьезно задумываться о композиции стал в музыкальном училище, причем к этому подтолкнуло не совсем приятное происшествие: в первый же месяц учебы в училище нас послали в колхоз, где мне турнепсом сломали запястье на правой руке. Естественно, о карьере исполнителя пришлось забыть. Стал брать уроки композиции перед поступлением в консерваторию у будущего моего профессора Анатолия Николаевича Нименского. Так постепенно вошел в профессиональную композиторскую среду…
Есть ли имена, которые оказали на тебя сколь-либо заметное влияние?
Да, конечно. Большой интерес в свое время у меня был к музыке Дьёрдя Лигети, Арво Пярта, Сальваторе Шаррино, Гельмута Лахеманна, Янниса Ксенакиса. Это уже классики современного авангарда сегодня. Также большое влияние оказало непосредственное общение с Аветом Тертеряном в консерватории, который преподавал у меня оркестровку. В последнее время проникся музыкой Пьерлуиджи Биллоне. Часто слушаю старинную музыку, в частности, Генри Перселла.
Современный классик Кшиштоф Пендерецкий как-то сказал, что в молодости для написания музыки ему необходимы были уединение, сосредоточенность, напряженная внутренняя работа. Со временем же он научился сочинять в самолетах или за обеденным столом. Как это происходит у тебя?
Будучи в консерватории, сочинял музыку за фортепиано, что, естественно, каким-то образом оказывало влияние на мой композиторский метод. В то время только-только появились компьютеры, нотно-графических программ еще не было, поэ тому записывал музыку от руки чернилами, что очень важно, на мой взгляд, для начинающего композитора – это приучает к точности и аккуратности в фиксировании замысла. Постепенно перешел на компьютерный набор, сейчас пишу сразу в компьютер. В последнее время обхожусь без инструмента, хотя на начальном этапе, бывает, иногда беру в руки виолончель сына, чтобы почувствовать звук, или импровизирую на блок-флейтах…
Олег, хотелось бы затронуть прозаическую сторону творчества. Известно, что в советское время композиторы были в почете, а их труд щедро, особенно по советским меркам, вознаграждался государством. Наверное, многим читателям было бы интересно узнать, как с этим обстоят дела сегодня? Может ли композитор заработать на жизнь, сочиняя исключительно академическую музыку?
Ох, это трудный вопрос. В России ничего этого нет, к сожалению. Мне, если честно, уже как-то даже неудобно говорить о проблемах, потому что в последнее время постоянно об этом спрашивают, приходится отвечать одно и то же. Надоело сетовать на трудности. Проблемы связаны с общим положением образования, культуры, бизнеса в России. И сейчас мне как-то не к месту жаловаться на плохое положение академической музыки и композитора здесь, потому что во всех сферах жизни у нас наблюдаются деградация или стагнация. К сожалению, вектор направлен на разрушение во многих областях. Думаю, что появившиеся в будущем, быть может, улучшения в области культуры и искусства будут говорить о том, что жизнь в России, в целом, меняется в лучшую сторону. Искусство – это лакмусовая бумажка в определении тех процессов, которые происходят в общественной жизни… Лично я не пассивно жду улучшений, сам уже несколько лет стараюсь по мере сил что-то делать, действовать: организовал десятки концертов, ГАМ-ансамбль. Пока качественно ничего не меняется. Наступила усталость, временная, надеюсь. Сейчас хочется на какое-то время оставить все дела в социуме и обратиться к самому себе более пристально.
А какие вообще настроения превалируют в музыкальной академической среде, есть ли надежда на улучшение ситуации в этой области?
Настроения царят самые разные. Кто-то махнул рукой и уехал, кто-то идеалистически надеется на улучшения, пытается действовать. Но кризис в академической музыке наступил во всем мире. Постепенно исчезают издательства в традиционном понимании этого слова, наблюдается перепроизводство в музыке везде. У нас не появляется, а в других странах сокращается государственная поддержка академической музыке. В то же время интернет привнес совершенно иные возможности распространения музыки. Теперь композитор – это уже не профессия, хотя некоторые профессионалы пытаются доказать, что этим можно зарабатывать себе на хлеб. Но выбирающие такой путь выдыхаются в творчестве, потому что метод начинает превалировать над интуицией, часто в музыке остаются только технические средства, но ведь все-таки «главный смысл жизни не в том, чтобы знать, а в том, чтобы находиться в окружении таинственности»…
После бурного XX века человечество будто растеряло ориентиры, кругом царит желание сиюминутной выгоды. Искусству как таковому отведено место быть безопасным развлечением масс или же услаждать слух узкого круга специалистов. Согласен ли ты с этой точкой зрения и если да, то что, на твой взгляд, должно произойти, чтобы серьезное искусство снова стало актуальным?
Согласен. Что делать? Не знаю. Скорее всего, нужно отпустить ситуацию, перестать кому-то что-то доказывать. Делать то, что именно для тебя важно. Переубедить никого нельзя. Если люди не хотят вникать в серьезное искусство, то ничего с этим не поделаешь. Может быть, искусство исчерпывает себя. Мы еще долго будем заниматься искусством, но лишь для того, чтобы придать ему законченный в истории вид. Мы постепенно изживаем искусство в себе – западноевропейское искусство. Люди давно уже не рассматривают искусство как инструмент для достижения истины, поэтому оно, с одной стороны, выродилось в область доставки развлечений, с другой – в умозрительные игры для интеллектуалов. Актуализация искусства, надеюсь, произойдет, но это будет, скорее всего, незаметно, без дополнительных PR-усилий. И этот процесс в любом случае не будет массовым, потому что во все времена искусство было элитарно.
В каком направлении, по-твоему, идет развитие академической музыки? Какой ты видишь академическую музыку, скажем, через полвека?
Сложно сказать… Не могу даже представить, что будет с академической музыкой через 50 лет. Скорее всего, ничего кардинально не изменится. Может быть, Россия окрепнет, и здесь начнут поддерживать серьезное искусство, но мне думается, что это не приведет к качественному изменению в самом искусстве, ведь художнику по большому счету нечего сказать ни себе, ни обществу, потому что нет устоев, но есть только разъедающее сомнение. Человек сомневающийся может быть философом, но творцом ему быть очень сложно.
Текст Геннадий Иванов
Член Екатеринбургского отделения Союза композиторов России, Олег Пайбердин родился на Алтае в 1971 году. Его путь в искусстве начался с окончания Уральской государственной консерватории и аспирантуры по классу А.Н. Нименского. За его плечами мастер-классы: А. Тертеряна, С. Беринского, П. Диттриха, С. Слонимского, Э. Фламмера, К.Х. Штамера и многих других. Пайбердин – стипендиат Академии Schloss Solitude, лауреат III Международного композиторского конкурса имени Прокофьева (1999). В 1998–2005 – один из основателей и руководителей мастерской новой музыки Autograph, арт-директор фестиваля актуальной музыки «Другое пространство» в Московской филармонии (2009, 2010), основатель и дирижер ансамбля «Галерея актуальной музыки». Сотрудничает с издательством «Новая консонантная музыка» (Бельгия). С 2005 года живет в Москве, работает в Московской филармонии.
Олег, в каком возрасте ты понял, что хочешь стать композитором?
Где-то в 10 лет. В самом начале обучения в музыкальной школе меня заинтересовали полифонические конструкции, пытался сочинять инвенции и фуги во втором классе. Чуть позже пробовал сочинять и в других жанрах. Серьезно задумываться о композиции стал в музыкальном училище, причем к этому подтолкнуло не совсем приятное происшествие: в первый же месяц учебы в училище нас послали в колхоз, где мне турнепсом сломали запястье на правой руке. Естественно, о карьере исполнителя пришлось забыть. Стал брать уроки композиции перед поступлением в консерваторию у будущего моего профессора Анатолия Николаевича Нименского. Так постепенно вошел в профессиональную композиторскую среду…
Есть ли имена, которые оказали на тебя сколь-либо заметное влияние?
Да, конечно. Большой интерес в свое время у меня был к музыке Дьёрдя Лигети, Арво Пярта, Сальваторе Шаррино, Гельмута Лахеманна, Янниса Ксенакиса. Это уже классики современного авангарда сегодня. Также большое влияние оказало непосредственное общение с Аветом Тертеряном в консерватории, который преподавал у меня оркестровку. В последнее время проникся музыкой Пьерлуиджи Биллоне. Часто слушаю старинную музыку, в частности, Генри Перселла.
Современный классик Кшиштоф Пендерецкий как-то сказал, что в молодости для написания музыки ему необходимы были уединение, сосредоточенность, напряженная внутренняя работа. Со временем же он научился сочинять в самолетах или за обеденным столом. Как это происходит у тебя?
Будучи в консерватории, сочинял музыку за фортепиано, что, естественно, каким-то образом оказывало влияние на мой композиторский метод. В то время только-только появились компьютеры, нотно-графических программ еще не было, поэ тому записывал музыку от руки чернилами, что очень важно, на мой взгляд, для начинающего композитора – это приучает к точности и аккуратности в фиксировании замысла. Постепенно перешел на компьютерный набор, сейчас пишу сразу в компьютер. В последнее время обхожусь без инструмента, хотя на начальном этапе, бывает, иногда беру в руки виолончель сына, чтобы почувствовать звук, или импровизирую на блок-флейтах…
Олег, хотелось бы затронуть прозаическую сторону творчества. Известно, что в советское время композиторы были в почете, а их труд щедро, особенно по советским меркам, вознаграждался государством. Наверное, многим читателям было бы интересно узнать, как с этим обстоят дела сегодня? Может ли композитор заработать на жизнь, сочиняя исключительно академическую музыку?
Ох, это трудный вопрос. В России ничего этого нет, к сожалению. Мне, если честно, уже как-то даже неудобно говорить о проблемах, потому что в последнее время постоянно об этом спрашивают, приходится отвечать одно и то же. Надоело сетовать на трудности. Проблемы связаны с общим положением образования, культуры, бизнеса в России. И сейчас мне как-то не к месту жаловаться на плохое положение академической музыки и композитора здесь, потому что во всех сферах жизни у нас наблюдаются деградация или стагнация. К сожалению, вектор направлен на разрушение во многих областях. Думаю, что появившиеся в будущем, быть может, улучшения в области культуры и искусства будут говорить о том, что жизнь в России, в целом, меняется в лучшую сторону. Искусство – это лакмусовая бумажка в определении тех процессов, которые происходят в общественной жизни… Лично я не пассивно жду улучшений, сам уже несколько лет стараюсь по мере сил что-то делать, действовать: организовал десятки концертов, ГАМ-ансамбль. Пока качественно ничего не меняется. Наступила усталость, временная, надеюсь. Сейчас хочется на какое-то время оставить все дела в социуме и обратиться к самому себе более пристально.
А какие вообще настроения превалируют в музыкальной академической среде, есть ли надежда на улучшение ситуации в этой области?
Настроения царят самые разные. Кто-то махнул рукой и уехал, кто-то идеалистически надеется на улучшения, пытается действовать. Но кризис в академической музыке наступил во всем мире. Постепенно исчезают издательства в традиционном понимании этого слова, наблюдается перепроизводство в музыке везде. У нас не появляется, а в других странах сокращается государственная поддержка академической музыке. В то же время интернет привнес совершенно иные возможности распространения музыки. Теперь композитор – это уже не профессия, хотя некоторые профессионалы пытаются доказать, что этим можно зарабатывать себе на хлеб. Но выбирающие такой путь выдыхаются в творчестве, потому что метод начинает превалировать над интуицией, часто в музыке остаются только технические средства, но ведь все-таки «главный смысл жизни не в том, чтобы знать, а в том, чтобы находиться в окружении таинственности»…
После бурного XX века человечество будто растеряло ориентиры, кругом царит желание сиюминутной выгоды. Искусству как таковому отведено место быть безопасным развлечением масс или же услаждать слух узкого круга специалистов. Согласен ли ты с этой точкой зрения и если да, то что, на твой взгляд, должно произойти, чтобы серьезное искусство снова стало актуальным?
Согласен. Что делать? Не знаю. Скорее всего, нужно отпустить ситуацию, перестать кому-то что-то доказывать. Делать то, что именно для тебя важно. Переубедить никого нельзя. Если люди не хотят вникать в серьезное искусство, то ничего с этим не поделаешь. Может быть, искусство исчерпывает себя. Мы еще долго будем заниматься искусством, но лишь для того, чтобы придать ему законченный в истории вид. Мы постепенно изживаем искусство в себе – западноевропейское искусство. Люди давно уже не рассматривают искусство как инструмент для достижения истины, поэтому оно, с одной стороны, выродилось в область доставки развлечений, с другой – в умозрительные игры для интеллектуалов. Актуализация искусства, надеюсь, произойдет, но это будет, скорее всего, незаметно, без дополнительных PR-усилий. И этот процесс в любом случае не будет массовым, потому что во все времена искусство было элитарно.
В каком направлении, по-твоему, идет развитие академической музыки? Какой ты видишь академическую музыку, скажем, через полвека?
Сложно сказать… Не могу даже представить, что будет с академической музыкой через 50 лет. Скорее всего, ничего кардинально не изменится. Может быть, Россия окрепнет, и здесь начнут поддерживать серьезное искусство, но мне думается, что это не приведет к качественному изменению в самом искусстве, ведь художнику по большому счету нечего сказать ни себе, ни обществу, потому что нет устоев, но есть только разъедающее сомнение. Человек сомневающийся может быть философом, но творцом ему быть очень сложно.
Текст Геннадий Иванов